Замечательный журналист Сергей Бавли недавно ушел из жизни. Вот такую колонку он написал о Викторе Прокопенко в 2007 году - через неделю после смерти тренера. Сегодня Прокопенко исполнилось бы 78 лет.
Добрый человек из Мариуполя
С Виктором Евгеньевичем Прокопенко мы познакомились при обстоятельствах трагикомических. Значительно позже я понял, что без комического с ним просто не бывало. Мне поначалу было вовсе не до смеха. Накануне календарного поединка «Зенита» в рамках союзного первенства с «Черноморцем» я выявил у одного из лучших форвардов питерской команды серьезное расстройство здоровья, требующее длительного лечения и полного покоя. Клуб, что не часто с ним бывало, боролся за лидерство, а тут такая потеря. Главный тренер был взбешен и сказал мне любимую фразу: «Ничего, в окопах было труднее, сыграет». Я был непреклонен, футболист тоже, а «Зенит»… проиграл одесситам, которых возглавлял молодой тренер Виктор Прокопенко.
«Если уволят, придется вам меня трудоустраивать», - в шутку бросил я наставнику моряков, «по вашей ведь милости». Выяснив в чем дело, Прокоп, как все звали его с первых лет карьеры игрока, заразительно рассмеялся, и критически осмотрев мою грузную фигуру, предложил: «Такелажником в одесский порт пойдешь?».
Тогда я отметил другую его особенность: его шутки никогда не звучали обидно. Увольнять меня не стали, в такелажники я не пошел, но с Витей Прокопенко с тех поддерживал приятельские отношения в течение четверти века.
Он относился к той редкой категории спортсменов, с которыми можно было откровенно разговаривать о них самих. Витя понимал, что не стал выдающимся игроком, и не искал внешних причин. Ходила легенда, что когда юный Прокопенко в 18 лет вышел на замену в Москве против «Динамо», он вылетел на рандеву с бросившимся ему в ноги голкипером и… перепрыгнул его, оставив мяч в подарок. Вратарем был никто иной, как сам Яшин, и молодой хавбек лишь сказал: «Извините, Лев Иваныч». «Какой я тебе к… Иваныч», - взревел кавалер Золотого мяча, «на поле все равны».
«Это правда?», - спросил я у Виктора Евгеньевича уже в девяностые. Он улыбнулся и кивнул головой. «Вить, так может, поэтому ты и в сборной не играл, куда в футболе без наглости?». «Только в тренеры», - радостно подтвердил наставник «Ротора», боровшегося в тот момент за лидерство со «Спартаком».
К этой истории мы не раз возвращались. Я наблюдал за тренировками «Шахтера», когда Прокоп готовил команду к поединкам группового турнира Лиги чемпионов против «Арсенала» и «Лацио». Юный Андрей Воробей остервенело отрабатывал удары после стремительного спурта, он тогда не знал усталости, а наставник объяснял остальным игрокам, сгрудившимся вокруг него: «В футболе не бывает авторитетов. Там такие же люди, как вы, и ног у них столько же». В этот момент Воробей запулил мяч в необъятную даль. Евгеньич повысил голос: «У некоторых – тоже кривые, ничего страшного».
Я, естественно, не выдержал и вкрадчиво спросил: «Евгеньич, а Яшин-то все же авторитет?». Тренер отреагировал мгновенно: «Иные времена, иные авторитеты. Ты ж сам из «бандитского Петербурга», не мне тебя учить». Одноименным романом Андрея Константинова зачитывался тогда весь «Шахтер».
Во всех его командах царила удивительная атмосфера, фантастически доброжелательная и дружелюбная. В 2006 году мне улыбнулась журналистская удача – довелось побеседовать с Жозе Моуриньо. Португалец с неизменной наклеенной улыбкой отвечал на любые вопросы. Моя предшественница из гламурного журнала поинтересовалась у наставника «Челси», какие трусы он предпочитает, и тот, не задумываясь ответил «Боксеры». В тупик поставил его я, сам того не желая, спросив: «Готовы ли его футболисты умирать за него на поле». Моуриньо окаменел, решил, что у меня проблемы с английским, подозвал переводчика, но даже при его помощи, так и не понял о чем спрашивает «сумасшедший русский».
Наверное, это сугубо наше явление, вот за Прокопенко его футболисты готовы были на поле умирать. И не раз прыгали выше головы за своего Евгеньича. Он это знал, и на вопрос, хотел ли бы поработать за границей, искренне удивлялся: «А что я там могу?».
3075