Журналистские штампы придут немного позднее. «Команда-семья» - это «Локомотив» Юрия Семина, мастер эмоциональной подзарядки – это Валерий Газзаев. Спору нет, так и есть, но только у Прокопенко все это появилось в Одессе еще в восьмидесятые. Поэтому его «Черноморец», объективности ради, весьма средненько укомплектованный, сыграл вничью с «Реалом» и наколотил 5 мячей «Вердеру» Отто Рехагеля в Бремене.
У каждой медали две стороны. В этом, наверное, заключалась и некоторая слабость тренера Виктора Прокопенко. Его команды не были готовы к победе в стайерском забеге. Им проще было выдать все на гора в одном поединке и выбить из сетки Кубка УЕФА «Манчестер Юнайтед» сэра Алекса Фергюссона, нежели обойти «Спартак» на дистанции в 30 туров.
Он не был классическим тренером-демократом, мог и спросить, причем довольно жестко, но непременно в ироничной манере. Его шутки подхватывали, повторяли, ему это нравилось, «пора цитатник издавать», - говорил он, «как из Мао Цзе Дуна». Иронизируя, он умудрялся ни с кем не ссориться, никто из друзей-приятелей не расстался с ним, он излучал доброту и надежность, всегда был готов прийти на помощь.
В начале девяностых, когда на Украине царила полная неразбериха, и многие тогда покинули страну, «Черноморец» прибыл на сбор в Израиль. Команда на прекрасном автобусе поехала на экскурсию по Иерусалиму. Из окон – прекрасный вид, на улице жара, а салоне – кондиционер, тренировка отменена, настроение у всех прекрасное, кругом уютные кафе, магазинчики…
И только тогдашний помощник Прокопенко, и близкий его друг, в прошлом известный вратарь Семен Альтман обхватил голову руками, прикрыв глаза, и, раскачиваясь, повторяет: «Дурак я, дурак! Я ведь мог, когда играл, официально приехать сюда и…»
Закрыв глаза, тренер не видит того, что замечают остальные. Автобус проезжает мимо сидящего на тротуаре человека характерной «советской наружности», играющего на саксофоне, у ног которого лежит шляпа, а в ней – медяки.
«И играл бы ты, Сеня, сейчас тут на дудочке, вот только на шляпу пришлось бы потратиться», - безмятежно продолжает Прокопенко, и автобус сотрясается от гомерического хохота.
Разницу между дудочкой и саксофоном Витя, кстати, хорошо понимал. Джаз входил в число его любимейших увлечений, уступая разве что охоте. Концерты ведущих джазменов он старался не пропускать. Вслед за Леонидом Утесовым, он утверждал, что родился джаз в Одессе, а какой-то житель этого города завез его в Нью-Орлеан, американцы же, по обыкновению, присвоили пальму первенства.
Вопрос спорный, а вот кто точно не родился в Одессе, это Витя Прокопенко. Он – коренной мариуполец, о чем я узнал уже в XXI веке. До этого пребывал, как и большинство приятелей Прокопа, в заблуждении, будучи искренне убежденным, что он, разумеется, одессит.
По большому счету, он и был им, слишком любил этот город, обожал его фольклор, традиции. Витя до последнего дня был очень красивым, видным мужиком, и к тому же – немного пижон, стиляга. Женщины вешались ему на шею, и никогда он этим не пользовался, более того, даже в мужских компаниях приятелей никогда не хвастал победами – слишком любил жену, слишком ценил семью.
Мужские компании он поддерживал. Не секрет, как большинство тренеров проводит время на сборах, точнее – где. После отбоя кто-то из штаба команды проверяет, разбрелись ли игроки по номерам, после чего все отправляются в гостиничный ресторан, больше-то особо и некуда. Шутник и балагур, душа компании Витя Прокопенко таким и остался, бросив пить. Ничто его к этому не обязывало, никаким алкоголизмом он никогда не страдал, его и пьяным-то никто не видел, умел выпить, был совершенно здоров, принимая это решение, но вот сказал, и отрубил. Считал себя обязанным быть примером для членов семьи, и бокала шампанского не позволял себе лет 20 даже в Новый год. При этом в его жизни ничего не изменилось. Все, что у человека выращенного в русской традиции ассоциируется с выпивкой, он любил, и продолжал делать, не пригубливая рюмку. Точно также посиживал с друзьями в ресторанчиках, где налегая на соки, заказывал оркестрантам «Спят фонтаны» и «Жемчужину у моря».
2855